Опубликовано в газете "Гродзенскі ўніверсітэт" в №1 от 31 января 2018 года
СНАЧАЛА ПРИЗВАНИЕ, А ПОТОМ ПРИЗНАНИЕ
Заведующий кафедрой экспериментальной и прикладной психологии, доктор психологических наук Константин Викторович Карпинский вывел свою формулу успеха, которой поделился с читателями газеты «Гродзенскі ўніверсітэт».
– Константин Викторович, когда у Вас зародился интерес к психологии?
– Интерес к психологии у меня возник в подростковом возрасте. Психологически это очень сложный возраст, когда траектории развития человека, которые в детстве являлись схожими для многих, начинают расходиться и все больше становятся неповторимыми. Обостренная потребность быть самостоятельной личностью и яркой индивидуальностью делает из подростков людей, весьма падких на психологические знания. Так получилось и в моем случае – мне в руки попались несколько научно-популярных книг о самопознании и саморазвитии, я опробовал их рекомендации на себе и на личном опыте почувствовал, что советы психологов могут приносить ощутимую пользу. Эту стадию я бы назвал периодом спонтанно-стихийного увлечения психологией по принципу «для себя».
Что касается выбора психологии как профессии, то он оказался далеко не прямолинейным. В школьные годы под впечатлением только появляющейся компьютерной техники я хотел стать инженером-радиоэлектронщиком или программистом, увлечение восточными единоборствами толкало меня в специальность «востоковедение», в университет я поступил на факультет биологии, а окончил дипломированным психологом. Параллельно успел получить высшее юридическое образование, которое сыграло большую роль тем, что свело меня с будущей женой. Сегодня это назвали бы «индивидуальной образовательной траекторией» или «академической мобильностью», но в моем случае это был поиск своего пути в профессии и в жизни. А этап психологии как профессии для меня начался спустя несколько лет после окончания университета. В то время помимо обучения в аспирантуре и преподавания психологии я активно проводил судебно-психологические экспертизы по разным категориям уголовных дел. Когда от результатов моего труда и моей компетентности стали зависеть судьбы реальных людей, быстро пришло осознание, что это не просто увлечение или хобби, а социально значимое и ответственное дело.
Конечно, по составленному описанию мой выбор психологии может показаться случайностью, но в любой случайности есть доля закономерности. И эту долю в мой профессиональный выбор привнесли родители – кандидаты наук, доценты в области психологии и философии. Я им благодарен за то, что они не навязывали мне определенный профессиональный путь, а дали возможность «пометаться» в самостоятельных поисках, чтобы принять правильное решение.
– Кто повлиял на становление Вас как ученого?
– Наибольшее влияние на мое профессиональное становление в науке оказали люди, с которыми мы не пересекались, да и не могли пересекаться в реальном времени и пространстве. Мое научное мировоззрение сильнее других сформировали работы А. Адлера и В. Франкла, а из отечественных психологов – Л.С. Выготского и С.Л. Рубинштейна. В процессе подготовки докторской диссертации я имел честь приобщиться к двум легендарным научным школам в российской психологии – ярославской и московской. Мое обучение в докторантуре проходило при кафедре общей и социальной психологии Ярославского государственного педагогического университета им. К.Д. Ушинского, а защита диссертации состоялась в Психологическом институте Российской академии образования – старейшем научно-психологическом учреждении на всем постсоветском пространстве и третьем по дате открытия в мире. Горжусь, что научным консультантом моей докторской диссертации выступал В.Э. Чудновский – замечательный человек и первооткрыватель многих проблем в психологии. Через него я причастен к научной школе Л.И. Божович – ученицы величайшего психолога прошлого столетия, которого по праву называют «Моцартом в психологии», – Л.С. Выготского.
– Разработкой каких научных тем Вы занимаетесь?
– Спектр моих научных интересов и возможностей достаточно широк. Фундаментальная проблема, которая была и продолжает оставаться доминантой научных исследований, – проблема человека как субъекта собственной жизни. Простыми словами, я изучаю, какие психологические условия обеспечивают уникальную человеческую способность – быть творцом собственной жизни, управлять и распоряжаться ею, вплоть до осознанного решения о ее прекращении. Одни люди своими решениями и поступками организуют собственную жизнь, тогда как другие покорно подчиняются ее обстоятельствам и «плывут по течению». Вот меня и интересует, как, когда и на какой основе у человека формируется способность овладевать ходом собственной жизни, и как уровень выраженности данной способности влияет на личностное благополучие и психологическое здоровье человека.
Со своими коллегами я работаю над рядом прикладных проблем, которые подсказывает историческое время и социально-экономическая ситуация в нашей стране и во всем мире. Прикладными исследованиями, непрерывно занимаюсь с 2003 года, и каждые два года появляются новые проекты. К примеру, во время недавнего экономического кризиса мы изучали, как наши сограждане переживают и преодолевают экономические трудности в своей жизни. На основе полученных результатов нам удалось разработать программу психологической помощи людям, находящимся в экономически трудной или даже бедственной жизненной ситуации.
– В 2017 году Вам была присуждена ученая степень доктора психологических наук. Расскажите о своей диссертации и о том пути, который Вам пришлось пройти для того, чтобы ее успешно защитить.
– Это был извилистый путь продолжительностью в шесть лет. Первым шагом можно считать подачу заявки на конкурс государственных стипендий для обучения иностранных граждан в университетах России. Выиграв в этом конкурсе, я столкнулся с дилеммой выбора конкретного учебного заведения. Ставка была сделала на Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского, который является авторитетнейшим центром психологической науки и образования. Потом много сил было отдано на опубликование результатов диссертации в ведущих российских научных изданиях, выступления на конференциях в России и другие действия, необходимые для получения признания и завоевания авторитета в зарубежной профессиональной среде. За эти годы сформировалась обширная сеть научных контактов во многих регионах России – от Москвы и Санкт-Петербурга до самых окраин. Защита изначально планировалась в Ярославле по месту обучения, но когда работа над диссертацией была практически завершена, пришло распоряжение об объединении диссертационного совета с советом другого университета. В ходе этой реформы была «потеряна» научная специальность, по которой выполнялась диссертация, и мне пришлось искать другое место защиты, перерабатывать диссертацию по форме и содержанию, доказывать ее теоретическую и прикладную ценность в новой научной среде и т.д. Это отодвинуло сроки защиты на полтора года. Затем были этапы предварительного обсуждения, оппонирования и защиты диссертации, подготовки аттестационного дела, дополнительную сложность которым придавали различия российского и белорусского законодательства в области аттестации научных кадров. Трудно было решиться на этот путь и еще сложнее достойно по нему пройти. В целом же мне повезло хотя бы потому, что довелось сотрудничать с очень известными и уважаемыми в психологической науке людьми – Ф.Е. Василюком, Д.А. Леонтьевым, В.А. Мазиловым, В.А. Петровским, Б.Д. Элькониным и многими другими.
– Вы досрочно защитили кандидатскую диссертацию, успешно защитили докторскую. Каким опытом Вы могли бы поделиться с аспирантами и докторантами, ведущими работу над своими диссертациями?
– Мой опыт занятий наукой показывает, что успех в этой деятельности зависит не от наличия каких-то специальных задатков, способностей и талантов. Гораздо важнее адекватная мотивация и развитая саморегуляция. Адекватная мотивация связана с получением глубокого удовлетворения от самого процесса научного исследования и с неподдельным интересом к его результату. Такая мотивация отличает подлинных ученых, занятых наукой по призванию, от людей, которые воспринимают науку как средство достижения других интересов. Материальный статус, должность, престиж и тому подобные вещи должны быть побочными и во многом непреднамеренными следствиями, но никак не ведущими мотивами научной деятельности. Аналогично и с диссертациями, которые для призванного ученого не самоцель, а лишь подведение промежуточных результатов и формальное подтверждение их научной значимости. «Сначала призвание, а потом признание» – вот формула правильной мотивации в науке. Однако даже адекватно мотивированные ученые не оторваны от житейских хлопот и проблем, которые отвлекают и мешают работе. И здесь на помощь приходит саморегуляция, которая позволяет сохранить сосредоточенность на решении научных задач на фоне нескончаемой рутины и трудностей повседневной жизни. За счет развитой саморегуляции научная работа приобретает систематичность, непрерывность и превращается в устойчивый умственный навык.
– Находят ли Ваши разработки практическое применение в Вашей жизни и в жизни Ваших близких?
– Психология как наука интересна и специфична тем, что авторы теорий нередко опираются – осознанно или бессознательно – на личный жизненный опыт. Это и понятно: если «чужая душа – потемки», то психологу-ученому волей-неволей приходится черпать гипотезы и их доказательства в самонаблюдении. Первым испытуемым, на котором проверяются новые идеи, порой оказывается сам исследователь, а созданная им впоследствии теория несет отпечаток его личности и биографии. Я тоже иногда ловлю себя на мысли, что некоторые проблемы, которые я разрабатываю, глубоко укоренены в контекст моей собственной жизни, например, профессиональная успешность и многодетное родительство. Хочется верить, что находя пути и способы решения этих проблем в науке, я становлюсь более успешным профессионалом и более эффективным родителем для своих детей.
В отношении родных и близких я, в первую очередь, отец, сын, муж, друг – человек, а не психолог. Лучшие «изобретения», которыми стоит воспользоваться в близких отношениях, – любовь, доверие, терпение, взаимное уважение и поддержка. В плане улучшения качества жизни человека и его окружения никакие инновационные технологии не будут более действенными, чем эти испокон веков ценимые добродетели.
– На Ваш взгляд, в каком отношении сегодня должны находиться научный и педагогический аспекты деятельности преподавателя?
– Научная и учебная работа должны находиться в отношениях баланса и симбиоза. При этом баланс должен быть подвижным: существуют этапы академической карьеры, когда основные усилия необходимо посвятить науке, а в другие – сместить акцент на педагогическую работу. Симбиоз этих аспектов актуален потому, что иногда ученые жалуются на избыток учебной нагрузки, которая не оставляет времени и сил на науку. Работа со студентами подпитывает научную мысль и воспитывает важные деловые качества. Например, ученый должен быть не просто генератором и систематизатором идей, но и хорошим коммуникатором, чтобы эти идеи достигли слушателей, читателей и стали достоянием науки и общественности. Коммуникативные умения нигде не оттачиваются эффективнее, чем в общении со студенческой аудиторией. Бывает, что вопросы от студентов, лучше стимулируют обдумывание научной проблемы, чем дискуссии с коллегами. Думаю, большинство научно-педагогических работников на собственном опыте знакомы с феноменом «объяснил другим – лучше понял сам», за которым скрываются глубокие механизмы и закономерности человеческого мышления. В этом смысле лекция и вообще аудиторное общение со студентами является своего рода полигоном, на котором новые научные идеи проходят предварительное испытание.
Пользуясь возможностью, предоставленной газетой «Гродзенскі ўніверсітэт», я хотел бы высказать глубокую благодарность всем, кто неустанно поддерживал меня в подготовке и защите диссертации, а также в нострификации ученой степени: администрации нашего университета, руководству факультета психологии, сотрудникам отдела подготовки и аттестации научных работной психологии, моей семье и родителям.
Гродненский государственный университет имени Янки Купалы